Раскаяние
отца
Эта
небольшая статья, написанная в момент глубокого искреннего чувства. Она была
перепечатана в сотнях журналов и газет, переводилась на иностранные языки. Этот маленький рассказ – об одной очень
большой проблеме: нежелание и неумение принимать человека таким, какой он есть.
Именно это приводит к непониманию, обидам и ссорам в семье, и как горько бывает
спустя годы осознавать, что золотые минуты общения с собственным ребёнком были
потрачены на раздражённые замечания и пропахшие нафталином нотации…
Его должен прочитать каждый родитель, или тот, кто
просто планирует им когда-либо стать.
«Послушай, сын. Я произношу эти слова в то
время, когда ты спишь; твоя маленькая рука подложена под щечку, а вьющиеся
белокурые волосы слиплись на влажном лбу. Я один прокрался в твою комнату.
Несколько минут назад, когда я сидел в библиотеке и читал газету, на меня
нахлынула тяжелая волна раскаяния. Я пришел к твоей кроватке с сознанием своей
вины.
Вот о чем я
думал, сын: я сорвал на тебе свое плохое настроение. Я выбранил тебя, когда ты
одевался, чтобы идти в школу, так как ты только прикоснулся к своему лицу
мокрым полотенцем. Я отчитал тебя за то, что ты не почистил ботинки. Я сердито
закричал на тебя, когда ты бросил что-то из своей одежды на пол.
За завтраком
я тоже к тебе придирался. Ты пролил чай. Ты жадно глотал пищу. Ты положил локти
на стол. Ты слишком густо намазал хлеб маслом. А затем, когда ты отправился
поиграть, а я торопился на поезд, ты обернулся, помахал мне рукой и крикнул:
«До свиданья, папа!» - я же нахмурил брови и отвечал: «Распрями плечи!»
Затем в конце дня, все началось снова. Идя по дороге
домой, я заметил тебя, когда ты на коленях играл в шарики. На твоих чулках были
дыры. Я унизил тебя перед твоими товарищами, заставив идти домой впереди меня.
Чулки дорого стоят – и если бы ты должен был покупать их на собственные деньги,
то был бы более аккуратным! Вообрази только, сын, что это говорил твой
отец! Помнишь, как ты вошел затем в
библиотеку, где я читал, - робко, с болью во взгляде? Когда я мельком взглянул
на тебя поверх газеты, раздраженный тем, что мне помешали, ты в нерешительности
остановился у двери. «Что тебе нужно?», - резко спросил я.
Ты ничего не ответил, но порывисто бросился ко мне,
обнял за шею и поцеловал. Твои ручки сжали меня с любовью, которую бог вложил в
твое сердце и которую даже мое пренебрежительное отношение не смогло иссушить.
А затем ты ушел, семеня ножками, вверх по лестнице.
Так вот, сын, вскоре после этого газета выскользнула
из моих рук и мною овладел ужасный, тошнотворный страх. Что со мною сделала
привычка? Привычка придираться, распекать – такова была моя награда тебе за то,
что ты маленький мальчик. Нельзя ведь сказать, что я не любил тебя, все дело в
том, что я ожидал слишком многого от юности и мерил тебя меркой своих
собственных лет.
А в твоем характере так много здорового, прекрасного
и искреннего. Твое маленькое сердце столь же велико, как рассвет над далекими
холмами. Это проявилось в твоем стихийном порыве, когда ты бросился ко мне,
чтобы поцеловать меня перед отходом ко сну. Ничто другое не имеет сегодня
значения, сын. Я пришел к твоей кроватке в темноте и, пристыженный, преклонил
перед тобой колени!
Это слабое
искупление. Я знаю, ты не понял бы этих вещей, если бы я тебе сказал все это,
когда ты проснешься. Но завтра я буду настоящим отцом! Я буду дружить с тобой,
страдать, когда ты страдаешь, и смеяться, когда ты смеешься. Я прикушу свой
язык, когда с него будет готово сорваться раздраженное слово. Я постоянно буду
повторять как заклинание: «Он ведь только мальчик, маленький мальчик!»
Боюсь, что я
мысленно видел в тебе взрослого мужчину. Однако сейчас, когда я вижу тебя, сын,
устало съежившегося в твоей кроватке, я понимаю, что ты еще ребенок. Еще вчера
ты был на руках у матери и головка твоя лежала на ее плече. Я требовал слишком
многого».
Если вы хотите сохранить свою семейную жизнь счастливой,
помните правило:
Не критикуйте.
Е. Антонова
педагог – психолог
отделения диагностики и
социальной помощи
КСРЦН «Надежда».
|